Кроме обычных, экзоте­рических, Будда преподавал и особые, тайные учения, которые не подлежали разглашению в силу их особого эзотери­ческого характера и опасности преврат­ного толкования. К ним относились Праджняпарамита, тантрийский путь преображения, и дзогчен, «Великое со­вершенство».

Есть несколько мнений по поводу, тай­ной проповеди Дхармы Будды. Одно из них утверждает, что Будда, кроме обыч­ных мест для проповеди среди людей, куда мог придти любой желающий, посе­щал и иные, недоступные места, где из­лагал глубинные аспекты своего учения для особых слушателей, готовых их вос­принять. Это могли быть вершины не­приступных гор, другие страны, конти­ненты, небеса, иные измерения.

Другое мнение исходит из предполо­жения у разных категорий слушателей различных способностей восприятия. Будда мог никуда не уходить, а оставать­ся на месте, в Шравасти или Раджагрихе, но при этом Он представал в совер­шенно разных образах перед группами с различным восприятием. Для одних это был аскет-шраман, для других сияю­щий в славе герой, для третьих божест­во, подавляющее всех демонов и богов ведического пантеона.

Оба мнения подтверждаются буддий­скими источниками и связаны с учением о трех телах Будды. Такое положение ве­щей создавало предпосылки для созда­ния разных идей о природе Будды и ха­рактере Его учения, что позднее выразится в появлении множества буд­дийских школ и направлений.

Будда не считал свое Уче­ние принадлежащим к какой-либо школе или направлению, ведь оно было лишено крайностей утверждения и отрицания, поэтому он называл его «срединным». Будда советовал постигать эту срединность через созерцание и понимание Шуньяты. Созерцание пустоты порождает праджню (пред-ум, Премудрость), которая в свою очередь постигает мир мгновенно, не оставляя места сомнениям ло­гического мышления.

Праджня считалась главной из парамит (запредельных совершенств), наря­ду с отдачей, нравственностью, энерги­ей, терпением, медитацией и другими, с помощью которых достигается состо­яние Будды. Учение о праджня-парамите, по преданию, Будда «спрятал» до време­ни в мире нагов, древнейших существ, мир которых доступен для восприятия далеко не всем.

Словом Шуньята, или пу­стота, в учении Будды обозначается со­стояние сознания, переживающего сре­динное воззрение, то есть без крайностей утверждения, и без край­ности отрицания. Будда считал, что весь феноменальный мир с его страданием не может быть постигнут правильно обычными органами чувств и умом. По­этому этот мир есть «пустота». С другой стороны, и сама Нирвана для не пере­жившего ее также непонятна и «пуста», и сама мысль о ней является для такого человека страданием. Поэтому пусто­та, пронизывающая все мироздание яв­ляется не субстанцией, а недвойственным переживанием, особым состояни­ем, достигаемым практикой Дхармы, а не словами.

Будда придавал исклю­чительное значение сознанию челове­ка, его мыслям. «Сознанием управля­ется мир, — говорил Он, — с сознанием связана его судьба». Он говорил о чис­том сознании, в котором посредством подавления негативных элементов-дхарм вытеснены все негативные, ме­шающие Пробуждению причины пе­реживания сансары. Сам метод очищения сознания (упая) приравни­вался по значимости к праджне-премудрости, а в идеале признавалось их изначальное единство. Сознание, лишенное сансарного содержания обычных органов чувств, без клеш, без кармы, естественно приходит к Пробужденному Изначальному состо­янию. Как и учение о праджне, пусто­те, учение о чистом сознании Будда проповедовал особым слушателям — бодхисаттвам, которые составляли махаянскую часть его учеников.

Будда говорил о длительности и не­прерывности Пробужденной Основы живого существа в трех преображен­ных состояниях бытия, трех телах Буд­ды. Метод тантры являлся особым и тай­ным, где праджня представала в виде женского буддийского божества, а мето­ду пая в виде мужского. Их единение по­рождало Бодхичитту, пробужденную мысль о спасении всех, основу Дхармы Будды.

Если для проповеди сутр Будда оста­вался, или его видели таковым, в обыч­ном человеческом теле, то для пропове­ди тантр он преображался в особое божество с супругой, которое видели только избранные, они порождали дру­гих божеств мандалы (сферы бытия тантрийского божества) и проявляли дру­гие необходимые формы и символы, понятные только практикам тантры.

Метод тантры в том, чтобы посредст­вом созерцания и преображения или превращения в тантрийское божество достичь переживания его исконного со­стояния Махасукхи (великого блаженст­ва) — тантрийской нирваны и пребы­вать в чистом измерении.

Тантра Будды проповедовалась в стра­не Уддияне, в городе Сударшана. В пер вом случае Будда продемонстрировал царю Индрабхути манифестацию тант­ры Гухьясамаджи (Тайное Собрание), во втором он проповедовал медицин­скую тантру Бхайшаджьягуру, в третьем он проповедовал тантру Калачакры (Ко­лесо Времени) царю Сучандре. Те, из ок­ружения Будды, кто следовал тантрийским путем назывались йогинами, сиддхами, натхами и видьядхарами. При этом тантрийский путь не требовал отречения от мира и обычного образа жизни, в виду его первоначальной необнаружимости его можно было практико­вать везде. От пути сутр его отличает ис­ключительное многообразие методов — искусных средств, для обнаружения се­бя в изначальном состоянии Пробуж­дения.

Учение Будды, если рассматривать его во всей полноте, все примиряет, является универсальным и дает внут­ренний стержень и опору каждому — в виде Пробужденной мысли, Бодхичитты. Мир с точки зрения клеш и не­гативных дхарм предстает жестоким, длительным и бессмысленным странст­вием. Мир после Пробуждения выгля­дит как Чистая Земля — Нирвана. По­этому «буддисты живут как все: они страдают, терпят и надеются, но их внутреннюю жизнь не нарушают тре­волнения этого мира». Для практика тантры все звуки являются мантрами, а все люди Буддами. Путь тантры — это преображение нечистого видения в чистое и непрерывное пребывание в нем.