Обычно Будда странствовал в сопровождении Ананды, который заботился о нем, насколько это было возможно, не нарушая строгой про­стоты повседневной жизни.

Благодаря постоянным странствиям, простой пище и ограничению в еде Буд­да в течение всей своей долгой жизни отличался хорошим здоровьем и, по име­ющимся сведениям, редко болел. Хотя он и говорил о своем одряхлевшем теле: «Скрипит, но держится, как старая расша­танная повозка», тем не менее, в семьде­сят девять лет он переплыл под Паталипутрой Ганг, пока его менее закаленные ученики искали лодку или плот, чтобы переправиться через реку.

Последние годы Будда путешествовал мало. Большую часть времени Он прово­дил в своих любимых рощах. Но сейчас, когда осталось немного времени, Он снялся с места и посетил многие места, где когда-то бывал, где появилось его дитя — сангха. Нигде подолгу не задержи­ваясь, пробужденный посетил и общину Чапалы, где дал последние завершаю­щие поучения и наставления. Затем учи­тель направился в Вайшали. И, глядя все время вправо, он, наконец, достиг ро­щи деревьев Шимшапа, расположенной к северу от селения Бриджи. Там он рас­сказал бхикшу о трех дисциплинах и пе­решел к другой роще Шампала к северу от селения Упабхога.

Незадолго до этого, когда учитель ре­шил уйти и пресек силу жизненной энер­гии, случилось землетрясение. Упало множество метеоритов, на горизонте вспыхивали зарницы, и всю ночь не пре­кращалось неясное свечение. Указав бхикшу на эти знаки, он пояснил, какой причиной они вызваны, и сказал, что скоро должен обрести окончательную нирвану. При этом он сказал:

«Если учения, которым вы собирае­тесь следовать, содержатся в сутрах и их можно найти в винае, и они не про­тиворечат истинному положению ве­щей (абхидхарме), то принимайте их как мою Дхарму. Если же они не будут со­ответствовать этому критерию, то не принимайте их».

Вскоре после этого учитель Будда при­нял свое последнее подаяние от Чунды, сына кузнеца в селении Папа. Кузнец Чунда приготовил свинину для Будды, а прочие блюда тем бхикшу, которые со­провождали его. Приняв пищу, он пре­подал Учение. После этого, покинув се­ление, он направился в Кушинагару. По дороге, между Папой и рекой Васумати он решил отдохнуть и прилег. Анан­да взял немного мутной воды из реки Какута и принес ее Будде. Учитель омыл свой рот и ноги и, освежившись, под­нялся.

От жителя Пандаки, который прожи­вал в большой общине Маллов и был об­ращен лично Буддой, Владыка получил два новых куска одежды золотого цвет. И когда он одел их, оторвав бахрому, его тело ярко засияло. Когда спросили о причине этого, он ответил «Причина в том, что Татхагата должен достичь нирваны этим вечером».

В реке Васумати он омылся и, чтобы Чунда не скорбел, произнес: «Тот, чье подаяние принял Будда, пожнет заслугу, приводящую к буддству и нирване». Ананда спросил, как успокоить желание. «Сле­дует омыть его дождем нравственности и возбудить противоядие к нему и к жиз­ни в сансаре» — ответил учитель. Катьяяне он дал наставления о том, как гово­рить о заповедях Учения.

Затем, по пути к горе Ку­шана, он устал и прилег отдохнуть. Заго­ворил с Анандой о ступенях погруже­ния в дхьяну, чтобы обрести состояние нирваны:

«Существует, Ананда, нечто нерож­денное, не имеющее начала, непроиз-веденное, несоставленное; если бы не было подобной вещи, то не было бы из­бавления от того, что порождается, име­ет начало, производится и составляется.

Есть же здесь, Ананда, восемь высво­бождений. Какие же восемь?

Первое, когда обладающий формой видит формы; второе, когда лично вос­принимающий себя как бесформенно­го, видит формы, как внешние; третье, когда пребывает испытывающим радость; четвертое, когда полным выходом за пределы восприятия формы, уничтожением восприя­тия своих отрицательных реакций и отвлечением психики от воспри­ятии многообразия достигается сфера бесконечности простран­ства, называемая «бесконечное пространство». Пятое, ког­да полным выходом за пре­делы сферы бесконечнос­ти сознания достигается сфера бесконечности со­знания, осознаваемая как «бесконечность сознания». Шестое, когда полным выходом за пределы бесконечности со­знания достигается сфера «ничто», на­зываемая «ничего нет». Седьмое, когда полным выходом за пределы «ни­что» достигается   сфера невосприятия и не-невосприятия, до­стигается невозникновение и не-невозникновение, достигается невосприя­тие восприятия и чувственного.

Есть же здесь, Ананда, восемь сфер преодоления. Какие восемь? Первая, когда воспринимающий формы лично видит формы как внешние, ничтожно малые, прекрасные и безобразные, вос­принимая их, как они есть, и говоря: «Я знаю, вижу их преодоленными…» Вторая, когда воспринимающий фор­мы лично видит формы как внешние, неизмеримые, прекрасные и безобраз­ные, воспринимая их, как они есть, и го­воря: «Я вижу их преодоленными…» Тре­тья, когда воспринимающий не-формы лично видит формы как внешние си­ние, такие же синие, как… сияющие си­ним блеском… Шестая, когда воспри­нимающий не-формы лично видит формы как внешние желтые, такие жел­тые, как… сияющие желтым блеском… Седьмая, когда воспринимающий не­формы лично видит формы как внеш­ние красные, такие же красные, как… сияющие красным блеском… Восьмая, когда воспринимающий не-формы лич­но видит формы как внешние белые, такие же белые, как… сияющие белым блеском…»

После этой беседы Будда под­нялся и пошел в Кушинагару. Там, по со­седству с жилищами Маллов, пригото­вил себе ложе. И спиной на север он склонился в правую сторону, скрестил ноги и возлег, предавшись мысли о пробуждении всех живых существ. Вни­мание Будды привлекли еще два сущест­ва, которых он должен был обратить, — Субхадра и музыкант Супанда. После их чудесного обращения, не покидая свое­го ложа, Учитель Будда решил, что вре­мя пришло.

«Вот, — проговорил он, обращаясь к Ананде, — отхожу теперь к неразруши­мому, неодолимому, неизменному, чему нет ни в чем подобия; никакого сомне­ния не остается для меня в Нирване, для меня, отрешенного в духе».

Живущей в местности Кушинагары народности Маллам стало известно, что учитель уходит, и они во множестве пришли проститься с ним. Пришло много его учеников из монахов и ми­рян. Ананду печалило, что совершен­ный избрал для своего ухода малоприметную лесную деревушку, но Будда не придавал этому значения. Он спраши­вал бхикшу, все ли им понятно в его Дхарме, нет ли у кого каких сомнений. Слышались утвердительные ответы. Учитель мог вкусить плод радости и ухо­дить в полном спокойствии за своих учеников и последователей, как за сво­их детей, усвоивших все необходимое для переправы через море бытия. Он призывал бхикшу жить в мире, избе­гать ссор и недоразумений, опираться на винаю.

Он снял одеяние, прикрывающее верхнюю часть его тела, и сказал:

«O бхикшу, очень трудно встретить­ся с явленным Буддой. Истины Дхармы и виная, возвещенные мною и данные мною, — вот кто после моего ухода да станет вашим учителем».

И добавил: «Будьте светильниками са­ми для себя».

Последние слова Будды Шакьямуни были: «Все существующее, о бхикшу, пре­ходяще и подобно иллюзии. Стремитесь неустанно к своему освобождению…»

И, произнеся эти послед­ние слова, Он погрузился в четыре сте­пени арупадхату (бесформенной сфе­ры) и сферы ниродха-самапатти (непроявленности), в прямом и обрат­ном порядке. После этого Он снова во­шел в первые четыре степени дхьяны и, достигнув высшего уровня, ушел в Свет Нирваны.

Земля загудела и задрожала, в десяти сторонах мира появилось свечение, цве­ты Удумбара завяли, и в небесах послы­шалась небесная музыка.

В это время некоторые из бхикшу ка­тались по земле в отчаянии, многие громко стенали и плакали, другие сиде­ли, стиснув зубы, в молчании, мучимые печалью и еле удерживая слезы. Другие размышляли над сущностью учения. Аджаташатру, когда узнал о случившемся, потерял сознание, и лишь Дживака ис­целил его. Боги, наги и духи, киннары, якши и люди оказывали почитание свя­тым останкам великого Будды, кланя­лись в печали и пели: «Владыка, наделенный высшей мудростью и милосердием, и полностью обладающий десятью сила­ми, родился в племени Шакьев и достиг пробуждения в Магадхе; в Каши, в Бена­ресе, он привел в движение Дхармача-кру, и под покровом Кушинагары он ушел в нирвану…»

Некто из бхикшу, отняв руки от ли­ца, произнес стих:

Тело учителя Будды, после всех при­готовлений, возложили на погребаль­ный костер. Сообщили всем бхикшу, на­ходящимся вдалеке. Все, кто мог, пришли и почтили тело, простившись с ним. Самовозникший огонь костра по­сле того, как все прогорело, был поту­шен молоком, а останки Учителя Буд­ды были разделены среди всех племен и народов, среди которых проповедовал Татхагата.

Обладатели драгоценных реликвий воздвигли красивые монументы или чайтьи для их хранения, а также поставили ступы в тех местах Индии, где Учитель явил миру свои рождение, пробуждение, проповедь и великий уход.